Index > Library > Others > Blake > Russian > Э-текст

Уильям Блейк

Песни невинности и опыта

Вступление

Шел я с дудочкой весною,
Занималася заря —
Мальчик в тучке надо мною
Улыбнулся, говоря:

«Песню мне сыграй про агнца!»
Я сыграл — развеселил!
«Ты сыграй-ка это снова!»
Я сыграл — он слезы лил.

«Дудочку оставь и спой мне
То, что прежде ты играл.»
И пока я пел ту песню,
Он смеялся и рыдал.

«Выйдет книга неплохая —
Песни эти пусть прочтут,» —
Молвил мальчик, исчезая...
Сразу взялся я за труд:

Для письма сломил тростинку,
Бросил в воду горсть земли —
Записал все песни детям,
Чтобы слушать их могли!

Пастух

Доля пастыря так хороши!
На лугу он встречает расцвет,
До заката овечек пасет —
Доли лучше на свете и нет!

Ибо слышит он агнцев своих,
Бережет их все ночи и дни;
Овцы паствою мирно идут —
Ибо пастыря знают они.

Звонкий Луг

Чуть солнышко встало —
И все заблистало!
Чиста и ясна,
Приходит весна!
И нет угомону
Ее перезвону,
И песня звонка
У жаворонка!
Мы пляшем в кругу
На Звонком Лугу.

Под дубом зеленым
Со стареньким Джоном
Мамаши сидят —
На игры глядят.
И слышно средь смеха
И звонкого эха:
«Мы тоже детьми
Резвились до тьмы,
Танцуя в кругу
На Звонком Лугу!»

Но в никнущем свете
Усталые дети
Глядят на закат,
И тени лежат...
И сестры, и братья,
Цепляясь эа платье
Мамаши родной,
Идут на покой.
И тихо в кругу
На темном Лугу.

Агнец

Милый Агнец, расскажи,
Кем ты создан, расскажи?
Из каких ты вышел рук?
Кто тебя привел на луг?
Кто пушок придумал твой,
Чистый, мягкий, золотой?
Кто тебе твой голос дал,
Чтоб так нежно он звучал?
Милый Агнец, расскажи,
Кем ты создан, расскажи?

Милый Агнец, я скажу,
Милый Агнец, я скажу! —
Имя Агнца он избрал,
Ибо так себя назвал.
Как дитя, он тих и мил —
Он пришел и всех простил.
Я дитя, и Агнец ты —
И у нас его черты!
Милый Агнец, Бог с тобой!
Милый Агнец, Бог с тобой!

Черный мальчик

В иной стране я свет увидел Божий;
Я черный, но душа моя бела;
Английский мальчик — ангел белокожий,
Меня же мама черным родила.

И поутру она мне говорила,
Склоняясь с поцелуем надо мной
И указуя взглядом на светило,
Еще не разливающее зной:

«Взгляни на солнце — то Господь сияет!
Даруя свет и благостную тень,
Он все живое щедро оделяет
Заботой утром, лаской в ясный день.»

«Здесь, на земле, чтобы душа сумела
К лучам любви привыкнуть — зной суров!
Нам черные даны лицо и тело,
Но это только временный покров.»

Когда нужды не будет нам в защите,
Покров спадет — услышим в небесах:
«О чада, к Моему шатру придите
И агнцами блаженствуйте в лучах!»

Так мама объясняла мне основы —
И так скажу я брату своему,
Когда он снимет белые покровы
И черные покровы я сниму.

И мальчику английскому вожатым
Я буду на дороге в небеса
И там как равный встану рядом с братом,
Его златые гладя волоса.

Цветок

Радостный Воробышек,
Под листом Цветок
Затаен:
Жду — стрелою сладкой
Ляжешь, как в кроватку,
В мой бутон!

Милая Малиновка,
Под листом Цветок
Затаен:
Слышу — ты рыдаешь
И слезу роняешь
В мой бутон!

Маленький трубочист

Когда я еще начинал лепетать,
Ушла навсегда моя бедная мать
Отец меня продал, — я сажу скребу
И черную вам прочищаю трубу.

Заплакал обстриженный наголо Том.
Его я утешил: «Не плачь, ведь зато,
Покуда кудрями опять не оброс,
Не сможет и сажа испачкать волос.»

Затих и уснул он, приткнувшись к стене,
И ночью привиделись Тому во сне
Гробы на поляне — и их миллион,
А в них трубочисты — такие, как он.

Но Ангел явился в сиянии крыл
И лучиком света гробы отворил.
И к речке помчалась ватага детей,
Чтоб сажу в воде оттереть поскорей.

Мешки побросав и резвясь на ветру,
Затеяли в облаке белом, игру.
Сказал Тому Ангел: «Будь чистым душой!
И Бог, как отец, встанет рядом с тобой.»

Со всеми во тьме пробудился наш Том,
Со всеми за щетку с тяжелым мешком —
И утром промозглым согрет трубочист:
Трудящийся честно пред Господом чист.

Заблудившийся сын

«Отец, отец, куда же ты?
Зачем так торопиться?
Не слыша слова твоего,
Могу я заблудиться!»

Дитя измокло от росы,
В трясину оступилось;
Отца с ним нет — пропал и след,
Виденье растворилось...

Обретенный сын

Заплакал мальчик в темноте,
Среди болот блуждая —
И тут пред ним отцом родным
Предстал Господь, сияя!

И за руку ребенка взял,
И к матери отвел,
Что ночь брела, дитя звала,
Слезами полня дол.

Веселая песня

Когда, заливаясь, смеется ручей
И полон воздух веселых речей,
Смеется роща, смеемся мы,
И эхом смеющимся вторят холмы,

Смеются луга зеленой травой,
Смеется кузнечик, укрытый листвой,
И девушки, сладкие губы раскрыв,
Выводят со смехом веселый мотив,

И птицы згенят, оглашая дол,
И в тени накрыт с угощеньем стол
А ну-ка с нами веселья испей
И хохотом, хохотом радость излей!

Колыбельная

Сладкий сон, пеленой
Чадо милое укрой —
Из лунных лучей
Ты над ним свой полог свей.

Чадо, спи — златым венцом
Пух сияет над челом,
И кружит в головах
Кроткий ангел на крылах.

Ты, улыбка, приходи —
С нами ночь проведи;
И улыбкой станет мать
Чадо ночью охранять.

Пусть ни легкий вздох, ни стон
Не тревожат детский сон —
Нежною улыбкой мать
Станет вздохи отгонять.

Чадо, спи — кругом темно,
Все с улыбкой спят давно.
Спи, радость моя —
Над тобой поплачу я.

Глядя в колыбель твою,
Лик священный узнаю:
Некогда создатель твой
Так оплакал жребий мой.

Как ребенок, тих и мил —
Он пришел и всех простил,
И его небесный лик
Над вселенною возник.

Будет он всегда с тобой,
Чтоб улыбкою святой
На твоих устах сиять,
Проливая благодать.

Святой Образ

Добро, Терпимость, Мир, Любовь
В несчастье мы зовем
И сим достоинствам святым
Возносим наш псалом.

Добро, Терпимость, Мир, Любовь —
Все это Бог Благой;
Добро, Терпимость, Мир, Любовь —
Все это мы с тобой!

Ведь наше сердце у Добра,
Терпимость льет наш свет.
Святой наш образ у Любви —
И Мир, как мы, одет.

Мы - люди, жители земли,
В несчастье все зовем
Добро, Терпимость, Мир, Любовь
Во образе людском!

О если б образ наш святой
Любой в любом берег!
Где Мир, Терпимость и Любовь —
Там, собственно, и Бог!

Святой Четверг

И вот настал Святой Четверг — колонною несметной
Шагают дети парами в одежде разноцветной.
К Святому Павлу их ведут наставники седые
Как будто Темза потекла под купола святые.

О сколько, Лондон, ты таишь цветов дикорастущих,
В невинных личиках своих сияние несущих!
И гул под сводами стоит — то агнцы Бога просят
И тысячи невинных рук они горе возносят.

Единым духом, словно вихрь, взмывает песнопенье
И словно дружный гром, грядет в Небесные Владенья!
А вы, заступники сирот, добро свое творите
Стучащегося ангела с порога не гоните.

Ночь

На западе горит закат
Вечернею звездой,
По гнездам птенчики молчат
И мне уж на покой.
А в небе безбрежном
Соцветием нежным,
Чиста и бледна,
Раскрылась луна.

Прощайте, звонкий луг и дол!
Прощай, зеленый лес! —
Уж ангелов дозор сошел
С блистающих небес:
И каждой былинке
Они по слезинке
Несут Божий дар —
Блаженства нектар.

И к каждой норке подойдут,
И к каждому гнезду,
Верша свой милосердный труд,
Чтоб отвести беду:
Услышав рыданья
Земного созданья —
Со сном поспешат
И боль утишат.

А если тигры в эту ночь
Хотят овцу набрать —
Спешат рыданьями помочь
И алчиость их унять.
А если не много
Дала их подмога —
То душу с собой
Берут в мир иной.

А там овечек смирный лев
На пастбище хранит —
Сменив на слезы прежний гнев,
Он овцам говорит:
«Ваш Пастырь любовью
И пролитой кровью
Грехи искупил —
И мир наступил.»

«С тобою, агнец, на лугу
Мы будем спать вдвоем —
Здесь вечно думать я могу
О Пастыре твоем.
Я гриву омою
Живою водою,
Чтоб шар золотой
Сиял над тобой.»

Весна

Трубный звук
Смолкяул вдруг,
И кругом
Птичий гам!
Слышу я
Соловья —
И для всех
Звонкий смех!
Весело, весело, приходи, Весна!

Мил и шум
Малышам,
Смех детей
Все слышней!
Петушок —
На шесток!
Покричим
Вместе с ним!
Весело, весело, приходи, Весна!

Агнец мой,
Ты со мной,
Так игрив
И кудряв
И тебя
Буду я
Обнимать,
Целовать!
Весело, весело, приходи, Весна!

Песня няни

Когда, играя, дети шумят
И смехом полнится луг,
День заверша, покойна душа,
И так покойно вокруг.

Пора по домам, скоро закат,
И луг роса остудит!
Пора, пора! Вернемся с утра!
Все игры еще впереди!

Ах, рано, нет-нет! Так радостен свет!
Какой же может быть сон!
Еще не закат, и птички не спят,
И пестреет овцами склон!

Ну ладно, ступайте, еще поиграйте!
Но к закату все по домам!
Восторг их велик, и радостен крик,
И эхо летит по холмам!

Дитя-Радость

— Мне имя дай —
Ведь мне всего два дня!
— Как же наэвать, я гадаю?
— В жизнь я пришла,
Радость нашла!
— Счастья тебе пожелаю!

Дитя мое,
Тебе всего два дня —
Радостью я нарекаю!
Стоя над зыбкой
С нежной улыбкой,
Счастья тебе пожелаю!

Сон

Спал я, окруженный тьмою —
Ангел вился надо мною...
Я лежу в траве, а в ней
Заблудился Муравей.

Мраком он окутан темным —
Страшно быть в ночи бездомным!
Он идти уже не мог
И в корнях корявых лег.

«Видно, не дойду до дому!
Дети по лесу глухому
Тщетно кликают меня —
Но во мраке ни огня...»

И залился я слезами...
Вижу — Светлячок над нами
Засветился и сказал:
«Кто ночного стража звал?!»

«Я — Огонь в Ночи Горящий,
И со мною Жук Жужжащий —
Полетим над головой.
Поспеши-ка ты домой!»

О скорби Ближнего

Если горе у других —
Как не мучиться за них?
Если ближнему невмочь —
Как же можно не помочь?

Как на страждущих смотреть
И при этом не скорбеть?
Как отцу при детском плаче
Не пролить слезы горячей?

И какая может мать
Плачу чада не внимать?
Нет! Такому не бывать!
Никогда не бывать!

Как Тому, Кто всем Отец,
Видеть, что в беде птенец,
Видеть, как дитя страдает,
Слышать, как оно рыдает,

И не подойти к гнезду,
И не отвести беду,
И не быть все время рядом,
И не плакать вместе с чадом,

В изголовье не стоять,
Горьких слез не отирать?
Нет! Такому не бывать!
Никогда не бывать!

Как дитя. Он тих и мил —
Он пришел и всех простил;
Он изведал горе Сам —
Потому снисходит к нам.

Если ты грустишь порою —
Знай: Творец грустит с тобою.
Если плачешь, удручен —
Знай: с тобою плачет Он.

Радость Он несет с Собою,
Бьется с нашею бедою.
И покуда всех не спас —
Он страдает подле нас.

1789

Стихи Блейка, как и всякая серьезная поэзия, требуют внимательного и вдумчивого прочтения. Эти комментарии лишь помогут проследить некоторые системные связи, существующие внутри каждой его книги и между ними, а также обосновать некоторые переводческие решения, сделанные на основании той или иной трактовки текста. Они отнюдь не претендуют на истину в последней инстанции и не отрицают свободы толкования — тем более что блейковское Слово, как и всякую живую поэзию, невозможно втиснуть в узкие рамки однозначной интерпретации.

Вступление

Первое стихотворение цикла вводит читателя в мир идей и образов «Песен Невинности»: в нем появляются Дитя и Агнец, символизирующие Христа, «Библейская пастораль» — идиллический пейзаж, наводящий на мысль о Вечности, и Поэт, которого Господь, предстающий в образе младенца, благословляет на труд. Блейк также формулирует здесь свою концепцию создания стиха: музыка — слово — записанный текст. Заметим, что уже здесь дитя и смеется и плачет, то есть Блейк с самого начала вводит две темы «Песен Невинности»: блаженство в Вечности и страдания на земле.

Пастух

Защита и защищенность — основная тема этого стихотворения, тема, центральная для всего цикла. Здесь как нельзя лучше прослеживается «второй план», столь важный для правильной интерпретации поэзии Блейка: пастырь — хранитель стада — является за- щитником своих овец, и, зная, что он близко, овцы чувствуют себя в безопасности. Точно так же Бог является небесным Пастырем земной паствы, которая «знает» своего Пастыря, то есть верует в него и ощущает его защиту (ср. Иоанн, 10: 14: «Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня»).

Звонкий луг

В этом стихотворении Блейк пользуется своим излюбленным приемом: описывая привычную, земную реальность, он трактует ее в широком философском смысле и тем самым вкладывает в нее новое внутреннее содержание. В стихотворении прослежен цикл жизни от «рассвета» до «заката» — от рождения до смерти, и его персонажи (дети и старенький Джон) олицетворяют два противоположных полюса жизни — сразу после прихода из Вечности и перед возвращением в нее. (Ср. у Сведенборга: «Старея, человек сбрасывает плотскую оболочку и снова становится как младенец, но младенец, наделенный мудростью, и одновременно как ангел, ибо ангелы — это дети, которым дарована высшая мудрость».)

Луг (англ. Green) — это обязательная в каждой английской деревне площадка для сборищ, праздников и детских игр. В «Песнях Невинности» он становится также прообразом Рая, небесной идиллии. Заметим, что действие многих стихотворений цикла происходит именно на лугу. Не случайно появляется и зеленый дуб, в «Песнях Невинности» — символ истинной веры и божественной защиты.

Агнец

Стихотворение, построенное как диалог (в котором, разумеется, ребенок говорит и за себя, и за ягненка), поражает четкостью и выразительностью композиции: строки, повторяющиеся рефреном в начале и в конце, показывают, как мысль ребенка движется от восприятия земной действительности к пониманию Бога. Вновь, как и везде в «Песнях Невинности», подчеркивается тесная связь земного и божественного.

Следует отметить, что ответ на вопрос «кем ты создан?» дан здесь впрямую и не вызывает сомнений: агнец создан Богом, как и дитя, при этом и тот и другой суть образы Бога на земле.

Это — одно из самых известных стихотворений Блейка.

Черный мальчик

Социальный пафос, направленный против расового неравенства, — немаловажный, но далеко не главный смысловой пласт этого стихотворения, хотя Блейк, вслед за Сведенборгом, отстаивал равенство пред Богом всех рас и религий. (Ср.: «...Язычник может обрести спасение, как и христианин: Небо существует в человеке, и всем, кто носит Небо в себе, дорога туда открыта».) Блейк утверждает, что земные страдания всегда влекут за собой воздаяние на Небе и только через них возможен путь в Вечность. Черный мальчик чувствует себя обделенным из-за цвета своей кожи, но вместе с тем именно она позволяет ему привыкнуть к лучам Любви Господней и стать после смерти небесным вожатым английскому мальчику, облаченному в «белые одежды», но не прошедшему через страдания на земле. В этой жизни равенство невозможно, но в Вечности черный мальчик «как равный» встанет рядом с английским ребенком и даже окажется его покровителем и заступником перед Богом; таким образом, черный мальчик символизирует Христа, страданием искупившего грехи людей и указавшего им путь на Небо.

Цветок

Это, пожалуй, одно из самых «темных» стихотворений цикла, по поводу которого существуют самые разноречивые мнения. Нам наиболее убедительной представляется трактовка стихотворения как образного описания акта зачатия и зарождения новой жизни. Цветок — распространенный образ, обозначающий женское начало, ждет соединения со стремительным Воробышком (своеобразный, но достаточно отчетливый фаллический символ). Во второй строфе Малиновка, олицетворяющая душу только что зачатого ребенка, рыдает, ибо отныне заключена в телесную оболочку и обречена пройти через все муки и страдания земной жизни.

Принятый в такой трактовке «Цветок» оказывается непосредственно связанным со стихотворением «Дитя- Радость». Это подчеркивает и общая композиция сопровождающих их рисунков.

Маленький трубочист

Библейская основа этого стихотворения достаточно прозрачна: когда душа, пройдя через все страдания земной жизни, восстанет из «черного гроба» плоти, ей будет даровано вечное блаженство — при условии, что душа останется чистой в замаранном грязью теле. Возникает эдесь и еще одна тема, очень важная для «Песен Невинности»: Добро, Терпимость, Мир, Любовь — наш долг но отношению к ближнему, то, что составляет «божественное соответствие» в человеке, а посему старший трубочист, переносящий тяготы жизни с покорностью Христа, — такой же Ангел-хранитель маленького Тома, как и Господь — Хранитель трубочиста.

Грядущая радость в идиллической Вечности отнюдь не отменяет милосердия на земле. Последняя строчка, в своей прямолинейности звучащая некоторым диссонансом по отношению к лирическому строю «Песен Невинности», подчеркивает библейскую дидактику стихотворения, однако у Блейка смысл ее шире прямого назидания: «трудящийся честно» — это не только маленький трубочист, но и всякий, кто исполняет на земле свой долг — прежде всего долг любви к ближнему.

Заблудившийся сын Обретенный сын

Эти два парных стихотворения допускают разнообразные, хотя и не противоречащие друг другу трактовки. Нам представляется наиболее убедительным следующее толкование: Блейк в аллегорической форме описывает путь от сомнений к обретению веры, от ложной идеи к истинному Богу. «Видение» таким образом становится символом духовных метаний и заблуждений, а его утрата означает возвращение к истинному Отцу (Богу) и к истинной Матери (Церкви, которая на этом этапе еще воспринимается Блейком как прибежище истинной веры и жилище Бога на земле). Следует отметить важный контраст символов стихотворения: «видение» бесплотно, обманчиво, как болотный огонек, тогда как Господь, который возвращает ребенка матери, облечен в человеческий образ (в соответствии со сведенборгианскими представлениями).

Веселая песня

Самое раннее из стихотворений цикла, впервые оно появилось еще в «Поэтических набросках». По замечанию Гирша, это скорее идиллическая, чем библейская пастораль, и интересна она не столько сама по себе, сколько как свидетельство становления Блейка-поэта. Известно, что Блейк любил напевать ее на им же придуманный мотив — многие «Песни Невинности» имели музыкальную основу, но Блейк не владел нотной грамотой, поэтому мелодии его до нас не дошли.

Колыбельная

Идея идентичности человека и Бога, столь важная для «Песен Невинности», очень отчетливо звучит в этом стихотворении: мать поет над младенцем, спящим в колыбели, отождествляя его с младенцем Христом при этом она, как и Христос, охраняет от напастей своего ребенка, а Бог охраняет ее саму. Бог оберегает дитя, и в этом отождествляется с матерью, но вместе с тем он сам заключен в образе младенца — так замыкается круг образов этого стихотворения.

Здесь, как и в большинстве стихотворений «Песен Невинности», Христос предстает не в образе страдающего человека, а в образе безмятежно спящего дитяти. Радость в «Колыбельной» сочетается с печалью, «улыбки» — со «вздохами», но общая ее тональность скорее светлая, чем трагичная; в конце концов духовная благодать побеждает страдания и тяготы земной жизни, которые заставляют мать оплакивать жребий младенца, Христа — жребий ее и всех людей.

Святой Образ

В этом стихотворении, центральном для «Песен Невинности», в наиболее отчетливой форме предстает основная идея цикла: природа человека божественна. Человек и Бог — одно. Любя человека, мы любим и 5ога, в Боге же любим его человечность. Здесь прямо названы основные, фундаментальные добродетели мира «Песен Невинности»; Добро, Терпимость, Мир, Любовь, одинаково важные как для жизни земной, так и небесной. Эти добродетели в «совершенной» своей форме существуют на небесах, а в «отраженном» виде (согласно «учению о соответствиях») даны людям, и люди, носящие в себе Святой Образ, должны делиться ими друг с другом. Истинный христианин — тот, кто исповедует Добро, Терпимость, Мир, Любовь, и в этом смысле нет различия между нациями и религиями (ср. у Сведенборга: «Человеку, исповедующему любовь к ближнему, путь на Небо открыт, независимо от его земной религии — вера познается не религией. Любой человек, ведущий жизнь нравственную и духовную, заключает в себе Небо»).

Святой Четверг

Темой для этого стихотворения послужила ежегодная лондонская церемония: в Святой Четверг (День Вознесения) детей из сиротских приютов приводили в собор Св.Павла, чтобы они могли возблагодарить Бога за милосердие и доброту. Под пером Блейка эта сцена приобретает более широкий смысл: дети — Агнцы, воплощение Невинности — входят в собор под надзором своих наставников-бидлей, то есть земных хранителей, но внутри, пред ликом Божьим, роли меняются — дети становятся олицетворением Христа, то есть небесного Хранителя, и стихотворение превращается в гимн Господнему милосердию.

Ночь

Это стихотворение легко прочитывается с точки зрения системного подхода, то есть в рамках всего цикла, ибо в нем использованы все те же образы. Кроме того, здесь впервые возникает тема смерти; речь идет не столько о жестокости человека, сколько о жестокости природы, против которой бессильны даже ангелы — они могут лишь «рыданьями помочь». Однако стихотворение скорее печально, чем трагично: смерть — это лишь переход в иной, более совершенный мир, где не будет ни слез, ни жестокости (ср.Исаия, II: 6: «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вод будут вместе, и малое дитя будет водить их»).

Весна

В этом стихотворении также нетрудно разглядеть второй план, «перенесение» действия: с одной стороны, это просто песня радости по поводу пробуждения природы, с другой — первые две строки недвусмысленно указывают на то, что речь идет о трубах Страшного Суда, Апокалипсисе и последующем воскресении, то есть стихотворение пророчески рисует картину Вечности, которую дано узреть тем, кто пребывает в состоянии Невинности. Следует помнить, что для Блейка «Невинность» не равнозначна «неведению», напротив, это состояние предполагает высшее, «пророческое» видение и способность Духовным взором постигать явления, скрытые от простого глаза, возможность усматривать в земных событиях их истинный, божественный смысл. Символика стихотворения достаточно прозрачна: Агнец символизирует Бога, приход Весны — начало новой жизни.

Песня няни

Детское знание и знание, обретенное с возрастом, — основная тема этого стихотворения. Няня уговаривает детей уйти с веселого луга, зная, что вечер (и дня, и жизни) несет с собой темноту и холод, но дети — как и овцы, и птички — ведают лишь одно: день еще не угас и можно продолжать игру. Няне известно, что день сменяется вечером, а расцвет — старостью, но дети, обладающие «мудростью ангелов», веруют лишь в Радость, ибо эту веру они принесли из Вечности; и няня подчиняется, ибо детское интуитивное, дарованное Богом знание вернее, чем опыт, приобретенный человеком на земле.

Дитя-Радость

Сюжет этого стихотворения прост: мать дает имя своему новорожденному младенцу (момент зачатия которого, согласно нашей трактовке, описан выше, в «Цветке»). Задавая новорожденной дочери вопросы и отвечая на них, мать выбирает имя: Радость (Joy — Радость — довольно распространенное английское женское имя). Следует, однако, помнить и об ином смысле, который привносится в стихотворение в рамках образной системы цикла: дитя только что явилось из Вечности и еще не утратило «божественного видения» и Радости как следствия и атрибута своей Невинности. Нарекая дочь Радостью, мать одновременно желает, чтобы жизнь девочки была светлой и безоблачной, и запечатлевает в имени отголосок божественной благодати, которую принес с собой на землю новорожденный младенец.

Сон

Снова в полную силу звучит тема божественной защиты, распространяющейся на всех и каждого: Ангел охраняет сон спящего. Муравей думает о своих детях, оставленных без защиты. Жук и Светлячок берут под свою опеку и защиту заблудившегося Муравья. В системе символов «Песен Невинности» все эти хранители являются образами одного Защитника — Бога.

Интересно, что в ранних редакциях «Песен» Блейк перенес это стихотворение в «Песни Опыта» — возможно, основанием для этого послужило то, что в нем воспевается божественность природы, реальной жизни, рисуется картина мира, не соотнесенного с Вечностью. Однако, по всей видимости, впоследствии Блейк счел идею божественной защиты более важной и вернул «Сон» в первый цикл.

О скорби ближнего

Заключительное стихотворение цикла вбирает в себя все темы и символы «Песен Невинности»: человек идентифицируется с Богом, поскольку и тот и другой несут Добро, Терпимость, Мир, Любовь, и тот и другой являются хранителями: мы жалеем ближнего, поскольку Бог жалеет нас.

Заметим, что в этом стихотворении тема страданий и печали доминирует над темой радости, блаженства, любви. Блейк поставил «О скорби ближнего» в финале цикла, чтобы сделать более плавным переход к суровому, полному скорбей миру «Песен Опыта».

Вступление

Шел я с дудочкой весною,
Занималася заря —
Мальчик в тучке надо мною
Улыбнулся, говоря:

«Песню мне сыграй про агнца!»
Я сыграл — развеселил!
«Ты сыграй-ка это снова!»
Я сыграл — он слезы лил.

«Дудочку оставь и спой мне
То, что прежде ты играл.»
И пока я пел ту песню,
Он смеялся и рыдал.

«Выйдет книга неплохая —
Песни эти пусть прочтут,» —
Молвил мальчик, исчезая...
Сразу взялся я за труд:

Для письма сломил тростинку,
Бросил в воду горсть земли —
Записал все песни детям,
Чтобы слушать их могли!

Пастух

Доля пастыря так хороши!
На лугу он встречает расцвет,
До заката овечек пасет —
Доли лучше на свете и нет!

Ибо слышит он агнцев своих,
Бережет их все ночи и дни;
Овцы паствою мирно идут —
Ибо пастыря знают они.

Звонкий Луг

Чуть солнышко встало —
И все заблистало!
Чиста и ясна,
Приходит весна!
И нет угомону
Ее перезвону,
И песня звонка
У жаворонка!
Мы пляшем в кругу
На Звонком Лугу.

Под дубом зеленым
Со стареньким Джоном
Мамаши сидят —
На игры глядят.
И слышно средь смеха
И звонкого эха:
«Мы тоже детьми
Резвились до тьмы,
Танцуя в кругу
На Звонком Лугу!»

Но в никнущем свете
Усталые дети
Глядят на закат,
И тени лежат...
И сестры, и братья,
Цепляясь эа платье
Мамаши родной,
Идут на покой.
И тихо в кругу
На темном Лугу.

Агнец

Милый Агнец, расскажи,
Кем ты создан, расскажи?
Из каких ты вышел рук?
Кто тебя привел на луг?
Кто пушок придумал твой,
Чистый, мягкий, золотой?
Кто тебе твой голос дал,
Чтоб так нежно он звучал?
Милый Агнец, расскажи,
Кем ты создан, расскажи?

Милый Агнец, я скажу,
Милый Агнец, я скажу! —
Имя Агнца он избрал,
Ибо так себя назвал.
Как дитя, он тих и мил —
Он пришел и всех простил.
Я дитя, и Агнец ты —
И у нас его черты!
Милый Агнец, Бог с тобой!
Милый Агнец, Бог с тобой!

Черный мальчик

В иной стране я свет увидел Божий;
Я черный, но душа моя бела;
Английский мальчик — ангел белокожий,
Меня же мама черным родила.

И поутру она мне говорила,
Склоняясь с поцелуем надо мной
И указуя взглядом на светило,
Еще не разливающее зной:

«Взгляни на солнце — то Господь сияет!
Даруя свет и благостную тень,
Он все живое щедро оделяет
Заботой утром, лаской в ясный день.»

«Здесь, на земле, чтобы душа сумела
К лучам любви привыкнуть — зной суров!
Нам черные даны лицо и тело,
Но это только временный покров.»

Когда нужды не будет нам в защите,
Покров спадет — услышим в небесах:
«О чада, к Моему шатру придите
И агнцами блаженствуйте в лучах!»

Так мама объясняла мне основы —
И так скажу я брату своему,
Когда он снимет белые покровы
И черные покровы я сниму.

И мальчику английскому вожатым
Я буду на дороге в небеса
И там как равный встану рядом с братом,
Его златые гладя волоса.

Цветок

Радостный Воробышек,
Под листом Цветок
Затаен:
Жду — стрелою сладкой
Ляжешь, как в кроватку,
В мой бутон!

Милая Малиновка,
Под листом Цветок
Затаен:
Слышу — ты рыдаешь
И слезу роняешь
В мой бутон!

Маленький трубочист

Когда я еще начинал лепетать,
Ушла навсегда моя бедная мать
Отец меня продал, — я сажу скребу
И черную вам прочищаю трубу.

Заплакал обстриженный наголо Том.
Его я утешил: «Не плачь, ведь зато,
Покуда кудрями опять не оброс,
Не сможет и сажа испачкать волос.»

Затих и уснул он, приткнувшись к стене,
И ночью привиделись Тому во сне
Гробы на поляне — и их миллион,
А в них трубочисты — такие, как он.

Но Ангел явился в сиянии крыл
И лучиком света гробы отворил.
И к речке помчалась ватага детей,
Чтоб сажу в воде оттереть поскорей.

Мешки побросав и резвясь на ветру,
Затеяли в облаке белом, игру.
Сказал Тому Ангел: «Будь чистым душой!
И Бог, как отец, встанет рядом с тобой.»

Со всеми во тьме пробудился наш Том,
Со всеми за щетку с тяжелым мешком —
И утром промозглым согрет трубочист:
Трудящийся честно пред Господом чист.

Заблудившийся сын

«Отец, отец, куда же ты?
Зачем так торопиться?
Не слыша слова твоего,
Могу я заблудиться!»

Дитя измокло от росы,
В трясину оступилось;
Отца с ним нет — пропал и след,
Виденье растворилось...

Обретенный сын

Заплакал мальчик в темноте,
Среди болот блуждая —
И тут пред ним отцом родным
Предстал Господь, сияя!

И за руку ребенка взял,
И к матери отвел,
Что ночь брела, дитя звала,
Слезами полня дол.

Веселая песня

Когда, заливаясь, смеется ручей
И полон воздух веселых речей,
Смеется роща, смеемся мы,
И эхом смеющимся вторят холмы,

Смеются луга зеленой травой,
Смеется кузнечик, укрытый листвой,
И девушки, сладкие губы раскрыв,
Выводят со смехом веселый мотив,

И птицы згенят, оглашая дол,
И в тени накрыт с угощеньем стол
А ну-ка с нами веселья испей
И хохотом, хохотом радость излей!

Колыбельная

Сладкий сон, пеленой
Чадо милое укрой —
Из лунных лучей
Ты над ним свой полог свей.

Чадо, спи — златым венцом
Пух сияет над челом,
И кружит в головах
Кроткий ангел на крылах.

Ты, улыбка, приходи —
С нами ночь проведи;
И улыбкой станет мать
Чадо ночью охранять.

Пусть ни легкий вздох, ни стон
Не тревожат детский сон —
Нежною улыбкой мать
Станет вздохи отгонять.

Чадо, спи — кругом темно,
Все с улыбкой спят давно.
Спи, радость моя —
Над тобой поплачу я.

Глядя в колыбель твою,
Лик священный узнаю:
Некогда создатель твой
Так оплакал жребий мой.

Как ребенок, тих и мил —
Он пришел и всех простил,
И его небесный лик
Над вселенною возник.

Будет он всегда с тобой,
Чтоб улыбкою святой
На твоих устах сиять,
Проливая благодать.

Святой Образ

Добро, Терпимость, Мир, Любовь
В несчастье мы зовем
И сим достоинствам святым
Возносим наш псалом.

Добро, Терпимость, Мир, Любовь —
Все это Бог Благой;
Добро, Терпимость, Мир, Любовь —
Все это мы с тобой!

Ведь наше сердце у Добра,
Терпимость льет наш свет.
Святой наш образ у Любви —
И Мир, как мы, одет.

Мы - люди, жители земли,
В несчастье все зовем
Добро, Терпимость, Мир, Любовь
Во образе людском!

О если б образ наш святой
Любой в любом берег!
Где Мир, Терпимость и Любовь —
Там, собственно, и Бог!

Святой Четверг

И вот настал Святой Четверг — колонною несметной
Шагают дети парами в одежде разноцветной.
К Святому Павлу их ведут наставники седые
Как будто Темза потекла под купола святые.

О сколько, Лондон, ты таишь цветов дикорастущих,
В невинных личиках своих сияние несущих!
И гул под сводами стоит — то агнцы Бога просят
И тысячи невинных рук они горе возносят.

Единым духом, словно вихрь, взмывает песнопенье
И словно дружный гром, грядет в Небесные Владенья!
А вы, заступники сирот, добро свое творите
Стучащегося ангела с порога не гоните.

Ночь

На западе горит закат
Вечернею звездой,
По гнездам птенчики молчат
И мне уж на покой.
А в небе безбрежном
Соцветием нежным,
Чиста и бледна,
Раскрылась луна.

Прощайте, звонкий луг и дол!
Прощай, зеленый лес! —
Уж ангелов дозор сошел
С блистающих небес:
И каждой былинке
Они по слезинке
Несут Божий дар —
Блаженства нектар.

И к каждой норке подойдут,
И к каждому гнезду,
Верша свой милосердный труд,
Чтоб отвести беду:
Услышав рыданья
Земного созданья —
Со сном поспешат
И боль утишат.

А если тигры в эту ночь
Хотят овцу набрать —
Спешат рыданьями помочь
И алчиость их унять.
А если не много
Дала их подмога —
То душу с собой
Берут в мир иной.

А там овечек смирный лев
На пастбище хранит —
Сменив на слезы прежний гнев,
Он овцам говорит:
«Ваш Пастырь любовью
И пролитой кровью
Грехи искупил —
И мир наступил.»

«С тобою, агнец, на лугу
Мы будем спать вдвоем —
Здесь вечно думать я могу
О Пастыре твоем.
Я гриву омою
Живою водою,
Чтоб шар золотой
Сиял над тобой.»

Весна

Трубный звук
Смолкяул вдруг,
И кругом
Птичий гам!
Слышу я
Соловья —
И для всех
Звонкий смех!
Весело, весело, приходи, Весна!

Мил и шум
Малышам,
Смех детей
Все слышней!
Петушок —
На шесток!
Покричим
Вместе с ним!
Весело, весело, приходи, Весна!

Агнец мой,
Ты со мной,
Так игрив
И кудряв
И тебя
Буду я
Обнимать,
Целовать!
Весело, весело, приходи, Весна!

Песня няни

Когда, играя, дети шумят
И смехом полнится луг,
День заверша, покойна душа,
И так покойно вокруг.

Пора по домам, скоро закат,
И луг роса остудит!
Пора, пора! Вернемся с утра!
Все игры еще впереди!

Ах, рано, нет-нет! Так радостен свет!
Какой же может быть сон!
Еще не закат, и птички не спят,
И пестреет овцами склон!

Ну ладно, ступайте, еще поиграйте!
Но к закату все по домам!
Восторг их велик, и радостен крик,
И эхо летит по холмам!

Дитя-Радость

— Мне имя дай —
Ведь мне всего два дня!
— Как же наэвать, я гадаю?
— В жизнь я пришла,
Радость нашла!
— Счастья тебе пожелаю!

Дитя мое,
Тебе всего два дня —
Радостью я нарекаю!
Стоя над зыбкой
С нежной улыбкой,
Счастья тебе пожелаю!

Сон

Спал я, окруженный тьмою —
Ангел вился надо мною...
Я лежу в траве, а в ней
Заблудился Муравей.

Мраком он окутан темным —
Страшно быть в ночи бездомным!
Он идти уже не мог
И в корнях корявых лег.

«Видно, не дойду до дому!
Дети по лесу глухому
Тщетно кликают меня —
Но во мраке ни огня...»

И залился я слезами...
Вижу — Светлячок над нами
Засветился и сказал:
«Кто ночного стража звал?!»

«Я — Огонь в Ночи Горящий,
И со мною Жук Жужжащий —
Полетим над головой.
Поспеши-ка ты домой!»

О скорби Ближнего

Если горе у других —
Как не мучиться за них?
Если ближнему невмочь —
Как же можно не помочь?

Как на страждущих смотреть
И при этом не скорбеть?
Как отцу при детском плаче
Не пролить слезы горячей?

И какая может мать
Плачу чада не внимать?
Нет! Такому не бывать!
Никогда не бывать!

Как Тому, Кто всем Отец,
Видеть, что в беде птенец,
Видеть, как дитя страдает,
Слышать, как оно рыдает,

И не подойти к гнезду,
И не отвести беду,
И не быть все время рядом,
И не плакать вместе с чадом,

В изголовье не стоять,
Горьких слез не отирать?
Нет! Такому не бывать!
Никогда не бывать!

Как дитя. Он тих и мил —
Он пришел и всех простил;
Он изведал горе Сам —
Потому снисходит к нам.

Если ты грустишь порою —
Знай: Творец грустит с тобою.
Если плачешь, удручен —
Знай: с тобою плачет Он.

Радость Он несет с Собою,
Бьется с нашею бедою.
И покуда всех не спас —
Он страдает подле нас.

1794

Стихи Блейка, как и всякая серьезная поэзия, требуют внимательного и вдумчивого прочтения. Эти комментарии лишь помогут проследить некоторые системные связи, существующие внутри каждой его книги и между ними, а также обосновать некоторые переводческие решения, сделанные на основании той или иной трактовки текста. Они отнюдь не претендуют на истину в последней инстанции и не отрицают свободы толкования — тем более что блейковское Слово, как и всякую живую поэзию, невозможно втиснуть в узкие рамки однозначной интерпретации.

Вступление

Первое стихотворение цикла вводит читателя в мир идей и образов «Песен Невинности»: в нем появляются Дитя и Агнец, символизирующие Христа, «Библейская пастораль» — идиллический пейзаж, наводящий на мысль о Вечности, и Поэт, которого Господь, предстающий в образе младенца, благословляет на труд. Блейк также формулирует здесь свою концепцию создания стиха: музыка — слово — записанный текст. Заметим, что уже здесь дитя и смеется и плачет, то есть Блейк с самого начала вводит две темы «Песен Невинности»: блаженство в Вечности и страдания на земле.

Пастух

Защита и защищенность — основная тема этого стихотворения, тема, центральная для всего цикла. Здесь как нельзя лучше прослеживается «второй план», столь важный для правильной интерпретации поэзии Блейка: пастырь — хранитель стада — является за- щитником своих овец, и, зная, что он близко, овцы чувствуют себя в безопасности. Точно так же Бог является небесным Пастырем земной паствы, которая «знает» своего Пастыря, то есть верует в него и ощущает его защиту (ср. Иоанн, 10: 14: «Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня»).

Звонкий луг

В этом стихотворении Блейк пользуется своим излюбленным приемом: описывая привычную, земную реальность, он трактует ее в широком философском смысле и тем самым вкладывает в нее новое внутреннее содержание. В стихотворении прослежен цикл жизни от «рассвета» до «заката» — от рождения до смерти, и его персонажи (дети и старенький Джон) олицетворяют два противоположных полюса жизни — сразу после прихода из Вечности и перед возвращением в нее. (Ср. у Сведенборга: «Старея, человек сбрасывает плотскую оболочку и снова становится как младенец, но младенец, наделенный мудростью, и одновременно как ангел, ибо ангелы — это дети, которым дарована высшая мудрость».)

Луг (англ. Green) — это обязательная в каждой английской деревне площадка для сборищ, праздников и детских игр. В «Песнях Невинности» он становится также прообразом Рая, небесной идиллии. Заметим, что действие многих стихотворений цикла происходит именно на лугу. Не случайно появляется и зеленый дуб, в «Песнях Невинности» — символ истинной веры и божественной защиты.

Агнец

Стихотворение, построенное как диалог (в котором, разумеется, ребенок говорит и за себя, и за ягненка), поражает четкостью и выразительностью композиции: строки, повторяющиеся рефреном в начале и в конце, показывают, как мысль ребенка движется от восприятия земной действительности к пониманию Бога. Вновь, как и везде в «Песнях Невинности», подчеркивается тесная связь земного и божественного.

Следует отметить, что ответ на вопрос «кем ты создан?» дан здесь впрямую и не вызывает сомнений: агнец создан Богом, как и дитя, при этом и тот и другой суть образы Бога на земле.

Это — одно из самых известных стихотворений Блейка.

Черный мальчик

Социальный пафос, направленный против расового неравенства, — немаловажный, но далеко не главный смысловой пласт этого стихотворения, хотя Блейк, вслед за Сведенборгом, отстаивал равенство пред Богом всех рас и религий. (Ср.: «...Язычник может обрести спасение, как и христианин: Небо существует в человеке, и всем, кто носит Небо в себе, дорога туда открыта».) Блейк утверждает, что земные страдания всегда влекут за собой воздаяние на Небе и только через них возможен путь в Вечность. Черный мальчик чувствует себя обделенным из-за цвета своей кожи, но вместе с тем именно она позволяет ему привыкнуть к лучам Любви Господней и стать после смерти небесным вожатым английскому мальчику, облаченному в «белые одежды», но не прошедшему через страдания на земле. В этой жизни равенство невозможно, но в Вечности черный мальчик «как равный» встанет рядом с английским ребенком и даже окажется его покровителем и заступником перед Богом; таким образом, черный мальчик символизирует Христа, страданием искупившего грехи людей и указавшего им путь на Небо.

Цветок

Это, пожалуй, одно из самых «темных» стихотворений цикла, по поводу которого существуют самые разноречивые мнения. Нам наиболее убедительной представляется трактовка стихотворения как образного описания акта зачатия и зарождения новой жизни. Цветок — распространенный образ, обозначающий женское начало, ждет соединения со стремительным Воробышком (своеобразный, но достаточно отчетливый фаллический символ). Во второй строфе Малиновка, олицетворяющая душу только что зачатого ребенка, рыдает, ибо отныне заключена в телесную оболочку и обречена пройти через все муки и страдания земной жизни.

Принятый в такой трактовке «Цветок» оказывается непосредственно связанным со стихотворением «Дитя- Радость». Это подчеркивает и общая композиция сопровождающих их рисунков.

Маленький трубочист

Библейская основа этого стихотворения достаточно прозрачна: когда душа, пройдя через все страдания земной жизни, восстанет из «черного гроба» плоти, ей будет даровано вечное блаженство — при условии, что душа останется чистой в замаранном грязью теле. Возникает эдесь и еще одна тема, очень важная для «Песен Невинности»: Добро, Терпимость, Мир, Любовь — наш долг но отношению к ближнему, то, что составляет «божественное соответствие» в человеке, а посему старший трубочист, переносящий тяготы жизни с покорностью Христа, — такой же Ангел-хранитель маленького Тома, как и Господь — Хранитель трубочиста.

Грядущая радость в идиллической Вечности отнюдь не отменяет милосердия на земле. Последняя строчка, в своей прямолинейности звучащая некоторым диссонансом по отношению к лирическому строю «Песен Невинности», подчеркивает библейскую дидактику стихотворения, однако у Блейка смысл ее шире прямого назидания: «трудящийся честно» — это не только маленький трубочист, но и всякий, кто исполняет на земле свой долг — прежде всего долг любви к ближнему.

Заблудившийся сын Обретенный сын

Эти два парных стихотворения допускают разнообразные, хотя и не противоречащие друг другу трактовки. Нам представляется наиболее убедительным следующее толкование: Блейк в аллегорической форме описывает путь от сомнений к обретению веры, от ложной идеи к истинному Богу. «Видение» таким образом становится символом духовных метаний и заблуждений, а его утрата означает возвращение к истинному Отцу (Богу) и к истинной Матери (Церкви, которая на этом этапе еще воспринимается Блейком как прибежище истинной веры и жилище Бога на земле). Следует отметить важный контраст символов стихотворения: «видение» бесплотно, обманчиво, как болотный огонек, тогда как Господь, который возвращает ребенка матери, облечен в человеческий образ (в соответствии со сведенборгианскими представлениями).

Веселая песня

Самое раннее из стихотворений цикла, впервые оно появилось еще в «Поэтических набросках». По замечанию Гирша, это скорее идиллическая, чем библейская пастораль, и интересна она не столько сама по себе, сколько как свидетельство становления Блейка-поэта. Известно, что Блейк любил напевать ее на им же придуманный мотив — многие «Песни Невинности» имели музыкальную основу, но Блейк не владел нотной грамотой, поэтому мелодии его до нас не дошли.

Колыбельная

Идея идентичности человека и Бога, столь важная для «Песен Невинности», очень отчетливо звучит в этом стихотворении: мать поет над младенцем, спящим в колыбели, отождествляя его с младенцем Христом при этом она, как и Христос, охраняет от напастей своего ребенка, а Бог охраняет ее саму. Бог оберегает дитя, и в этом отождествляется с матерью, но вместе с тем он сам заключен в образе младенца — так замыкается круг образов этого стихотворения.

Здесь, как и в большинстве стихотворений «Песен Невинности», Христос предстает не в образе страдающего человека, а в образе безмятежно спящего дитяти. Радость в «Колыбельной» сочетается с печалью, «улыбки» — со «вздохами», но общая ее тональность скорее светлая, чем трагичная; в конце концов духовная благодать побеждает страдания и тяготы земной жизни, которые заставляют мать оплакивать жребий младенца, Христа — жребий ее и всех людей.

Святой Образ

В этом стихотворении, центральном для «Песен Невинности», в наиболее отчетливой форме предстает основная идея цикла: природа человека божественна. Человек и Бог — одно. Любя человека, мы любим и 5ога, в Боге же любим его человечность. Здесь прямо названы основные, фундаментальные добродетели мира «Песен Невинности»; Добро, Терпимость, Мир, Любовь, одинаково важные как для жизни земной, так и небесной. Эти добродетели в «совершенной» своей форме существуют на небесах, а в «отраженном» виде (согласно «учению о соответствиях») даны людям, и люди, носящие в себе Святой Образ, должны делиться ими друг с другом. Истинный христианин — тот, кто исповедует Добро, Терпимость, Мир, Любовь, и в этом смысле нет различия между нациями и религиями (ср. у Сведенборга: «Человеку, исповедующему любовь к ближнему, путь на Небо открыт, независимо от его земной религии — вера познается не религией. Любой человек, ведущий жизнь нравственную и духовную, заключает в себе Небо»).

Святой Четверг

Темой для этого стихотворения послужила ежегодная лондонская церемония: в Святой Четверг (День Вознесения) детей из сиротских приютов приводили в собор Св.Павла, чтобы они могли возблагодарить Бога за милосердие и доброту. Под пером Блейка эта сцена приобретает более широкий смысл: дети — Агнцы, воплощение Невинности — входят в собор под надзором своих наставников-бидлей, то есть земных хранителей, но внутри, пред ликом Божьим, роли меняются — дети становятся олицетворением Христа, то есть небесного Хранителя, и стихотворение превращается в гимн Господнему милосердию.

Ночь

Это стихотворение легко прочитывается с точки зрения системного подхода, то есть в рамках всего цикла, ибо в нем использованы все те же образы. Кроме того, здесь впервые возникает тема смерти; речь идет не столько о жестокости человека, сколько о жестокости природы, против которой бессильны даже ангелы — они могут лишь «рыданьями помочь». Однако стихотворение скорее печально, чем трагично: смерть — это лишь переход в иной, более совершенный мир, где не будет ни слез, ни жестокости (ср.Исаия, II: 6: «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вод будут вместе, и малое дитя будет водить их»).

Весна

В этом стихотворении также нетрудно разглядеть второй план, «перенесение» действия: с одной стороны, это просто песня радости по поводу пробуждения природы, с другой — первые две строки недвусмысленно указывают на то, что речь идет о трубах Страшного Суда, Апокалипсисе и последующем воскресении, то есть стихотворение пророчески рисует картину Вечности, которую дано узреть тем, кто пребывает в состоянии Невинности. Следует помнить, что для Блейка «Невинность» не равнозначна «неведению», напротив, это состояние предполагает высшее, «пророческое» видение и способность Духовным взором постигать явления, скрытые от простого глаза, возможность усматривать в земных событиях их истинный, божественный смысл. Символика стихотворения достаточно прозрачна: Агнец символизирует Бога, приход Весны — начало новой жизни.

Песня няни

Детское знание и знание, обретенное с возрастом, — основная тема этого стихотворения. Няня уговаривает детей уйти с веселого луга, зная, что вечер (и дня, и жизни) несет с собой темноту и холод, но дети — как и овцы, и птички — ведают лишь одно: день еще не угас и можно продолжать игру. Няне известно, что день сменяется вечером, а расцвет — старостью, но дети, обладающие «мудростью ангелов», веруют лишь в Радость, ибо эту веру они принесли из Вечности; и няня подчиняется, ибо детское интуитивное, дарованное Богом знание вернее, чем опыт, приобретенный человеком на земле.

Дитя-Радость

Сюжет этого стихотворения прост: мать дает имя своему новорожденному младенцу (момент зачатия которого, согласно нашей трактовке, описан выше, в «Цветке»). Задавая новорожденной дочери вопросы и отвечая на них, мать выбирает имя: Радость (Joy — Радость — довольно распространенное английское женское имя). Следует, однако, помнить и об ином смысле, который привносится в стихотворение в рамках образной системы цикла: дитя только что явилось из Вечности и еще не утратило «божественного видения» и Радости как следствия и атрибута своей Невинности. Нарекая дочь Радостью, мать одновременно желает, чтобы жизнь девочки была светлой и безоблачной, и запечатлевает в имени отголосок божественной благодати, которую принес с собой на землю новорожденный младенец.

Сон

Снова в полную силу звучит тема божественной защиты, распространяющейся на всех и каждого: Ангел охраняет сон спящего. Муравей думает о своих детях, оставленных без защиты. Жук и Светлячок берут под свою опеку и защиту заблудившегося Муравья. В системе символов «Песен Невинности» все эти хранители являются образами одного Защитника — Бога.

Интересно, что в ранних редакциях «Песен» Блейк перенес это стихотворение в «Песни Опыта» — возможно, основанием для этого послужило то, что в нем воспевается божественность природы, реальной жизни, рисуется картина мира, не соотнесенного с Вечностью. Однако, по всей видимости, впоследствии Блейк счел идею божественной защиты более важной и вернул «Сон» в первый цикл.

О скорби ближнего

Заключительное стихотворение цикла вбирает в себя все темы и символы «Песен Невинности»: человек идентифицируется с Богом, поскольку и тот и другой несут Добро, Терпимость, Мир, Любовь, и тот и другой являются хранителями: мы жалеем ближнего, поскольку Бог жалеет нас.

Заметим, что в этом стихотворении тема страданий и печали доминирует над темой радости, блаженства, любви. Блейк поставил «О скорби ближнего» в финале цикла, чтобы сделать более плавным переход к суровому, полному скорбей миру «Песен Опыта».

Комментарий: Сергей Степанов

КОНЕЦ

____
Перевод с английского:
© 19xx Сергей Степанов

____BD____
WILLIAM BLAKE: “SONGS OF INNOCENCE AND OF EXPERIENCE”: POETRY
Первая публикация: Нет данных. 1794 г.
____
Уильям Блейк: «Песни невинности и опыта»
Перевод: © 19xx Сергей Степанов
Публикация перевода:
http://lib.ru/POEZIQ/BLAKE/blake.txt
____
Подготовка и проверка э-текста: О. Даг
Эл.-почта: [email protected]
URL: https://orwell.ru/library/others/blake/
Дата последней модификации (г.-м.-д.): 2019-12-29


«Песни невинности и опыта»: [Главная страница]

Библиотека [Анг] [Рус] > Другие писатели [Анг] [Рус] ~ [Включить CSS] [Транслит]

[orwell.ru] [Домой] [Биография] [Библиотека] [Жизнь] [О сайте & (c)] [Ссылки] [Мапа сайта] [Поиск] [Отзывы]

© 1999-2024 О. Даг – ¡Стр. созд.: 2003-06-22 & Посл. мод.: 2019-12-29!